Основы кооперативной модели с экономической точки зрения

Свежие изыскания российской «кооперативной» науки.

Автор — Соболев Александр Валерьевич – доктор экономических наук, Почетный работник сферы образования Российской Федерации, профессор кафедры экономики и таможенного дела, Российский университет кооперации.

Опубликовано в научно-теоретическом журнале ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ И ПРИКЛАДНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ КООПЕРАТИВНОГО СЕКТОРА ЭКОНОМИКИ (№3 2024 г.)

Полностью данный выпуск этого журнала можно скачать по ссылке в конце публикации.

Возможно, кому-то будет полезно.

Комментарии приветствуются!

Аннотация. В статье предпринята попытка раскрыть самую важную и сущностную кооперативную проблему с экономической точки зрения и представить научно обоснованную кооперативную модель предпринимательского типа. Специфика кооператива, отраженная в его экономической структуре, объясняется на основе теоретико-методологических подходов, разработанных основоположником экономической теории кооперации И.В. Емельяновым. Прояснен базовый понятийно-терминологический аппарат, используемый в кооперативной тематике. Описаны основные положения кооперативной теории в рамках экономического подхода: что такое кооператив по своей природе, что для него характерно и чем он отличается от бизнеса, принадлежащего инвесторам? В статье эти проблемы рассматриваются как центральные вопросы кооперативной теории в экономическом подходе, поскольку интерпретация всех последствий действий кооперативных организаций во многом зависит от понимания того, что такое «настоящий кооператив». Автор определяет кооператив как объединение членов с целью удовлетворения их потребностей путем создания и использования совместной организации со справедливым распределением экономических результатов и при содействии кооперативного предпринимательства.

Введение. Научные проблемы и исследовательские задачи. Наше исследование ставит целью дать более глубокое понимание и представление кооперативных форм хозяйствования, как сложного экономического феномена, богатого социальными результатами и обладающего прекрасным культурным наследием. В изучении природы этих форм самый кардинальный вопрос – что такое кооператив по своей природе, что для него характерно и что определяет кооперативное поведение? Ответ на этот вопрос увязывается с пониманием модели кооператива, воплощающейся в трех ипостасях – экономической-социальной-культурной.

Обратить внимание на кооперативную модель предпринимательства вынуждают сегодня многие факторы. По сравнению с той важной ролью, которую играют кооперативы в странах с развитой рыночной экономикой, в России сельскохозяйственные и потребительские кооперативы играют далеко незначительную и незаметную роль, что уж говорить об иных видах – процветанием все они не отмечены, и за очень малыми исключениями то, что называется кооперативами в последние годы не дает ни роста, ни развития. Одной из главных причин тернистого пути российской кооперации признается серьезнейшее отставание теоретических разработок, что предполагает «переосмысливание «устоявшихся» теоретических представлений о природе и принципах кооперативной деятельности» [1, с. 65–66; 2].

Наша научная нацеленность состоит не в описании тех аспектов тематики, которые связаны с кооперативами и представлены в бесконечном множестве публикаций, повторяющийся круг которых с изобилием цифровых данных монотонно тянется на протяжении уже нескольких десятилетий (функциональность кооперативов, их поддержка и защита со стороны федеральной власти и региональных администраций, управление и организация, правовой статус и ресурсы, рост и развитие, планы и программы, возможности и примеры существования в разных странах и т.п.). В этих работах поныне «глубокого анализа причин ухода с рынка столь необходимых для развития сельских территорий сельскохозяйственных кооперативов найти трудно», а в целом такие публикации, апеллируя к «возрождению кооперативного движения», не объясняют глубинных факторов, приведших отечественные кооперативы к их нынешнему плачевному положению [3].

Данная статья ставит необходимостью прежде всего попытаться рассмотреть основную кооперативную проблему с экономической точки зрения, а это область теоретического изучения кооперации, и в отечественной науке она, как и столетие назад, является особенно неисследованной и пестрит разнообразием выводов. Отсутствуют какие-либо под- ходы, раскрывающие природу организации, которую априорно называют кооперативной; по существу, точного ответа литература не приводит, отчетливо просматриваются два крайне противоположных подхода. Один в описательном ключе исходит из юридической трактовки кооперативов и в лучшем случае освещает их деловую эффективность, другой – очерчивает их социал-реформаторскую миссию и потенциал возможностей.

Настало время по-новому взглянуть на кооператив и выявить его отличия, прежде всего от бизнеса, принадлежащего инвесторам. Вот почему в данном исследовании для устранения некоторых неправильных взглядов и более глубокого понимания роли кооперативов, ставятся в ряд следующие задачи. Во-первых, несколько упорядочить и уточнить определенный понятийно-терминологический аппарат, применяемый в кооперативной тематике. Во-вторых, доказательно представить кооперативную модель, ее общую характеристику в связи с предпринимательской средой. В-третьих, отвечая на вопрос какую организацию можно считать кооперативной, в заключении сформулировать авторское определение кооператива.

Материалы и методы исследования. Всем знакомое слово «кооперация» по сути является понятийной ловушкой, которая вызывает пагубные последствия. Нечеткость терминов идет от корневой основы этого слова – opera (лат.) – работа, труд, дело, произведение, а также глагола «operate» (работать, трудиться, делать). Приставка «co» (co-operate) означает совместно работать и взаимно трудиться. Так появляется существительное «cooperation», от которого произошли различные части речи в мировых языках. Поразительно, но лишь русский язык позволяет только из одного корня слова «опера» создавать огромное множество семантических единиц, отличающихся друг от друга по смыслу и эмоциональному наполнению. Абсолютный рекорд показывает составленное только из основы слова полутора десятка однокоренных слов предложение, довольно осмысленное информационное и шутливое. Такой уникальный пример приводится здесь также для указания на поверхностность и размытость подобных слов и словосочетаний, которые возможно встречать в научных публикациях: «кооператорские кооператоры, кооперативно оперируя опереточным оператором, кооперируют оперативно некооперативного кооператора, опером оперируемого операцией, кооперационно кооперируемой кооперацией».

Классическое понятие «кооперация» в широком смысле слова является формой организации труда, но одновременно это процесс труда, его плоды и результаты. Такое широчайшее значение синонимично со словом «жизнедеятельность», однако безграничный объем этого понятия по законам логики ведет к истончению содержания («обо всем и ни о чем»). Его условность по содержанию и по объему несет неясный смысл, отражая различные понятия и категории бытовых форм: от взаимопомощи и координации, сотрудничества и коммуникации, соучастия и коллективного труда до общежития и семьи, религиозного братства и артели и т.п.). Более того, с понятием «кооперация» происходит большая путаница – его применяют как к задачам кооперативов, так и к их методам и средствам.

Следует избегать понятийной ловушки, в которой до сих пор пребывают многие, в том числе те авторы и их последователи, в силу разных причин усмотревших «кооперацию» у осужденных на сибирское узилище и получавших с воли баснословные денежные суммы декабристов, которых вопреки историческим фактам, научно бездоказательно и несправедливо отнесли к числу родоначальников отечественного и мирового кооперативного движения, якобы создавших в 1831 г. первый в России кооператив. Теперь эта претенциозная на мировое первенство «кооперация», оставаясь историческим памятником для потомков, может быть рассмотрена на основании правовой нормы, поскольку со- гласно Статьи 67.1 Конституции РФ существует юридическая необходимость «обеспечения защиты исторической правды» [4].

Между тем слово «кооперация» имеет другой, строго определенный смысл слова, под которым понимаются «кооперативы», форма его единственного числа – «кооператив». Неоспоримые факты истории свидетельствуют, что кооперативы появились вовсе не в связи с бытовой кооперацией и общежитием, и тем более нелепо, абсурдно и невежественно полагать, что тюрьма (каторга) – это первоисточник кооперативного движения, давший жизнь кооперативному бизнесу и породивший первых кооператоров. Историческая заслуга таких творческих людей, как рочдельские пионеры, Шульце-Делич, Райффайзен, состояла в том, что их новаторские идеи способствовали в капиталистическом обществе и на практике рыночной экономики созданию альтернативы частному бизнесу в виде особых организаций – кооперативов.

Отличительная специфика кооперативов в экономическом ракурсе впервые была представлена в первопроходческой и фундаментальной работе «Экономическая теория кооперации: экономическая структура кооперативных организаций». Ee автор – И.В. Емельянов в поисках ответа на поставленный выше вопрос обращается к «экономической морфологии», поскольку только анализ экономической структуры кооперативной организации поможет раскрыть истинную экономическую концепцию кооператива. Приняв эту идею за точку отсчета, он подвергает анализу кооперативный экономический тип, на основе которого фактически и строятся все существующие кооперативные организации [5–7].

В данном исследовании избегается употребление слова «кооперация», а то, что относится к кооперативам, характеризуется прилагательным «кооперативный». Анализ кооперативов проводится с концептуальных позиций И.В. Емельянова, используя важный метод – обсуждение утверждений о кооперативах, которые составляют основу кооперативной теории, ее исходное положение. Кооперативы как многогранное явление вызывают ряд вопросов, на которые нельзя ответить: например, почему этот кооператив сформировался и существует до сих пор? Однако емельяновская кооперативная теория дает якорные точки в понимании, что такое кооператив и в чем его специфика [5–7]? Книга И.В. Емельянова заложила основание экономической теории кооперативов. В последующем кооперативная теория развивалась с точки зрения неоклассической парадигмы многими исследователями, которые до сих пор непременно отмечают научный вклад Емельянова (П. Филлипс, П. Хелмбергер и С. Хуз, Р. Секстон, С. Левей, Дж. Ройер и др.), а дальнейшее теоретическое понимание кооперативов стало также возможным в связи с новыми концепциями, например с позиций институциональной экономики (О. Уильямсон, Ф. Олсон, М. Эллиотт и др.) [8–14]. Современная кооперативная теория помогает получать полезную информацию о поведении, экономической эффективности и рыночных показателях кооперативов с использованием давно разработанных моделей, проверенных на практике.

Результаты работы. В основе кооперативной модели (КООП) положена концептуальная триада: коллективная форма собственности – демократический характер контроля и управления этой собственностью – справедливый способ распределения результатов, полученных благодаря этой собственности. Таковы, например, сельскохозяйственные и потребительские кооперативы, последовательно рыночного толка, занятые деловыми операциями. Другие хозяйственные структуры законодательно могут формально и номинально относиться к кооперативам (допустим, гаражные и дачные), но третья часть триады у них совершенно отсутствует из-за явно некоммерческого характера – они не имеют чистой прибыли, а потому вопросы ее распределения не поднимаются.

Члены кооперативной организации совместно владеют предприятием, которое оказывает им содействие в ведении частных хозяйств (домохозяйств). Основная задача КООП на практике – содействовать своим членам, работать в их интересах – именно для этого кооператив создается и существует, т.е. его деятельность первоочередным порядком направлена на служение интересам членов, участвующих в кооперативной работе как поставщиков услуг или как пользователей. Критерий идентичности этой модели понимается широко, если центральной задачей остается содействие членам, взаимодействие и получение ими преимуществ, то кооператив может иметь отношения с нечленами. Инвесторы не являются главной заинтересованной группой в деятельности КООП – в этом отличие кооперативной модели от инвестиционной фирмы. Такой группой в сельхозкооперативе станут члены как поставщики сельхозпродукции или как потребители, а в потребительском кооперативе это группа членов в качестве покупателей. У ориентированной на инвесторов фирмы главная цель – с помощью управления предприятием многократно увеличить прибыль по капиталу, который вложен в него или/и иметь гарантии в получении без какого-либо риска максимально возможную прибыль на первоначально инвестированный капитал. КООП предоставляет разные привилегии и преимущества своим членам-пайщикам. В сельхозкооперативе его члены получают справедливые цены за сбываемую продукцию и выгоды в доступе на рынок, а в потребительском кооперативе потребителям достаются высококачественные товары по справедливым и приемлемым ценам. Именно таким главным заинтересованным группам (членам-пайщикам) должны предоставляться основные преимущества и права по управлению и руководству кооперативом (хотя должно быть также беспристрастным отношение к работникам и сторонним инвесторам).

КООП-модель направлена на достижение различных целей: обеспечить всех возможных пользователей нужными им товарами и услугами, укрепление позиций кооперативов на рынке, предоставление возможностей для осуществления накоплений и получения кредита и т.п. Действуя в условиях рыночной системы, КООП в своем предпринимательстве не зависит от какого-либо государственного учреждения. Члены-пайщики осуществляют управление в основном и первоочередным порядком, они же выступают пользователями и поставщиками услуг, которые предлагает кооператив, чей устав дает гарантии на управление главной заинтересованной группе. Такие характерные черты КООП поддерживаются с помощью 7 принципов МКА, благодаря которым распознается истинный кооператив. Эти принципы направлены на обеспечение одинакового отношения ко всем членам, позволяя им контролировать свои кооперативы с тем, чтобы эти организации продолжали бы следовать к целям, изначально для них определенными [15]. Кооперативы в своем множестве и формах деятельности могут строиться на базе индивидуальной формы собственности или на основе совместной или общей (коллективной) собственности. Члены-пайщики – собственники кооператива, которые его должны контролировать. Когда члены не чувствуют, что кооператив является их собственностью и отказываются от участия в кооперативном управлении, польза, контроль и управление переходит к другой заинтересованной группе (работников и служащих по найму, инвесторов и администрации и др.). Паи (доли капитала) похожи на акции, но они не аналог и не попадают в рыночный оборот – ими не торгуют. Для обеспечения демократического голосования по вопросам кооперативной деятельности, не основанного на уровне инвестиций, право на управление распределяется между пайщиками. Используется принцип «один член – один голос», намного реже используется принцип пропорционального участия поставщиков услуг или потребителей в кооперативной работе. Например, в фермерских кооперативах голоса при решении принципиальных вопросов могут распределяться в соответствии с уровнем активности члена при пользовании им услугами кооператива.

КООП предполагает, что капитал, причем в разных формах, необходим для кооперативов, в финансировании которых принимают участие пайщики, делающие примерно равные вклады. Это позволяет им почувствовать одинаковую ответственность за успех совместного предприятия, дает основу для использования принципа равного голосования. Если у членов-пайщиков окажется неодинаковым уровень вкладов, члены, имеющие более крупные суммы вложений, найдут больше резонов претендовать на более сильное влияние в кооперативном управлении – стремление пайщиков принимать участие в управлении в соответствии с различным уровнем инвестиций ведет к росту у кооператива признаков инвестиционной компании. Такая же картина складывается со сторонними инвесторами, которые, делая инвестиции, не пользуются кооперативными услугами; кооперативная деятельность их интересует только как инвесторов, поэтому права голосования им не предоставляется, так как иначе произойдет смена целей и задач кооператива. В целом, задача, свойственная инвестициям в кооперативное предпринимательство, – расширять для членов доступный круг услуг.

КООП не рассматривает кооперативы в качестве бесприбыльных организаций. Ставя целью предоставление определенных преимуществ членам-пайщикам, кооперативы не должны работать в убыток, иначе они не смогут продолжать существование. Нацеленные на предоставление преимуществ членам, ко- оперативы извлекают прибыль – она становится промежуточным продуктом, позволяя выживать и быть важным критерием оценки эффективности использования средств. Не максимизируя прибыль, кооперативы получают такой необходимый ее размер, чтобы он был достаточным для покрытия текущих расходов и рисков по управлению предприятием, а также обеспечивал средства для будущих инвестиций.

КООП указывает на то, каким образом производить оценку результатов деятельности кооперативов. Успешность деятельности компании инвесторского типа возможно определить по доходу, который она приносит акционерам. Оценить работу кооператива можно, рассмотрев в свете его обеспечения интересов членов, то есть насколько хорошо обслуживаются пайщики. Оценить пользу, которую приносит кооператив, не так просто, но критерий оценки должен быть найден. Иначе невозможно определить, насколько хороша была работа лиц, ответственных за кооперативное управление. Кооператив стремится предоставить членам преимущества. Однако необходим определенный список, который гарантированно подтверждал бы эти привилегии. Нужен детально изложенный список гарантированных преимуществ, на которые пайщик мог бы рассчитывать – расплывчатые заявления здесь будут неподходящими. Так, потребительский кооператив предоставляет услуги, которые пайщик может получить в известном месте, и это может быть не только поставка товаров, но и возможность получения иных услуг и благ. Кооперативы в других сферах деятельности должны делать подобные гарантированные подтверждения, с помощью которых возможна оценка эффективности кооперативной работы – хотя вероятно предвидеть, что административные лица не совсем согласятся с таким подходом, поскольку не будет объективных показателей результатов работы. В то же время возможно применять более традиционную систему оценки продуктивности использования средств руководством кооператива: доля участия кооператива на рынке по сравнению с конкурентами, производительность труда, норма прибыли на капитал.

КООП-модель в своей основе содержит концентрированную кооперативную теорию И.В. Емельянова, на нескольких аспектах которой стоит остановиться подробнее. Фундамент, на котором строится эта теории содержит понятие «предприятие». Используя работы Г.Давенпорта, Г.Шмоллера и Р.Лифмана, Емельянов определяет предприятие как «приобретательскую экономическую единицу в экономической системе конкурентного обмена» [5–7]. «Экономическая единица», в свою очередь, определяется как «экономическая организация, обладающая достаточной целостностью и внутренней интеграцией для самостоятельного существования и независимого (в условиях экономической системы обмена – взаимозависимого) экономического функционирования». В рыночной экономике такая «экономическая единица» в своем приобретательском аспекте представляет собой предприятие, в то время как в аспекте использования накопленных средств, в расходующем аспекте она представляет собой «домохозяйство». Понятие «экономическая единица» имеет первостепенное значение для анализа кооператива, поскольку «экономическая единица» по сути своей является общим знаменателем для всех существующих форм экономических организаций, а экономика как наука становится с этой точки зрения «наукой о предприятиях и домохозяйствах».

«Прибыль» – вот единственно возможная форма дохода в предприятиях: как индивидуальных, так и коллективных. Принимая это как постулат, емельяновская теория признает, что кооперативы не являются предприятиями, поэтому кооператив представляет собой «производное экономическое образование». Это не «союз отдельных лиц», но «представительный орган» – в нем каждый член является делегатом и представителем своей собственной экономической единицы. Это своего рода антитеза предприятия.

Емельянов раскрывает три основных канала экономической интеграции:

1) через укрупнение существующих экономических единиц;

2) путем их слияния;

3) через координацию их деятельности.

В результате последнего процесса появляется «агрегат» («совокупность») скоординированных (согласованных) экономических образований. Все функции агрегата – это функции «агрегированных единиц», то есть не самого «агрегата», а единиц его составляющих. Отсюда делается заключение: кооперативные организации – это «агрегаты экономических единиц» [5–7].

Далее Иван Васильевич отмечает, что существует общепринятый характер ошибочного положения: кооператив воспринимается как предприятие, а потому в литературе о кооперации были «ошибочно поняты и истолкованы» многие внешние структурные характеристики кооперативных организаций. Акционерный (паевой) капитал кооператива не является предпринимательским капиталом, а всего лишь средствами, авансированными членами кооператива.

Что касается патронажных выплат, то Емельянов убежден, что «благоговейное отношение» большинства исследователей к рочдельскому принципу распределения излишков (превышение доходов над расходами) пропорционально патронажу привело в итоге к созданию неразрешимой экономической загадки кооперативной «прибыли», которая, как считается, распределяется в кооперативах каким-то более справедливым способом, чем в капиталистических предприятиях. Однако, поскольку кооператив не является «предприятием», то и кооперативные патронажные выплаты нельзя считать распределением «прибыли», «дохода» или «сбережения». Эти выплаты представляют собой лишь «заключительный этап взаиморасчетов между коллективным заведением агрегата и его членами по их трансакциям через посредством кооперативной ассоциации».

Труд И.В. Емельянова проливает свет на ряд других проблем: однородность кооперативного членства, производственные кооперативы, псевдо-кооперативы и др. Так, кооперативные принципы – это «следствие агрегатной структуры кооперативных ассоциаций», а кооперативы «не являются отдельными экономическими единицами, они есть лишь отражение природы и устремлений их членов» [5–7].

Дискуссия и обсуждение. Обсудить КООП-модель и поспорить с автором кооперативной теории несложно. Так, критикуемые И.В. Емельяновым кооперативные принципы несут не столько «экономическое значение», сколько социальные, этически- культурные последствия, они сами по себе влиятельны. Блестяще решив труднейшую проблему по вычленению экономического аспекта кооперативов с целью его экономического анализа, Иван Васильевич своей методикой исследования и подходом к кооперативам, похоже, довольно сильно отделяет их от социально-культурных отношений, создавая экономические абстракции, которые начинают терять автономное существование уже в реальной экономической жизни.

Если взглянуть на картину потрясающего количества современных публикаций по кооперативной тематике, то удивительным покажется другое: невероятно ничтожный процент работ действительно достойного научно- теоретического уровня – без примесей ветхих идей и парадигм, поверхностно-оценочного отношения к предмету, общей фразеологии, цитирования малозначимых работ должностных лиц для поднятия их рейтинга и т.п. Такие недостатки публикаций заметны и огорчительны, они создают затруднения в научных исследованиях кооперативных организаций. Напротив, последние работы   академика   РАН И.Н. Буздалова заслуживают высокой оценки и критического анализа. Будучи высококвалифицированным специалистом в области управления АПК, ученый стоял у истоков формирования современных сельских кооперативов. В его статье «Тернистый путь кооперативного движения в России» отмечаются глубинные факторы, которые основательно сдерживают рост и развитие этих организаций. По его словам, мощный кооперативный сектор отсутствует и «единой, фундаментально разработанной научной концепции построения кооперативной системы в стране до сих пор нет, что полностью относится и к сельскохозяйственной кооперации» [1–2].

Статья Н.И. Буздалова посвящена научным основам и правовому обеспечению в стране «подлинного возрождения кооперативного движения»; «отмечено серьезное отставание в его теоретической разработке». В этой связи один из путей решения вопроса – «переосмысливание «устоявшихся» теоретических представлений о природе и принципах кооперативной деятельности» [1–2].

В его статье анализируется исторический путь отечественных кооперативов, как очевидно из текста, лучшее время их развития приходится на досоветский период, в частности при премьерстве П.А. Столыпина, а также на годы НЭПа. Однако, поднимая проблемы «возрождения и всестороннего развития системы сельскохозяйственной кооперации», статья не дает ответов на целый ряд вопросов: о какой модели кооператива и кооперации идет речь – почему люди шли в кооперативы и какова была иная альтернатива? Что же подразумевается под «возрождением» и «кооперативным движением»? На чьих идеях предполагается воскрешать кооперацию, и опытом какого исторического этапа пользоваться, когда еще в 1980-х годах «в целом в стране существовало жалкое подобие кооперации» [1, с. 58]?

Можно напомнить, что «кооперативное движение» сегодня в стране представлено на 2/3 гаражными и жилищными кооперативами, а общая численность кооперативов ничтожна в среде малого и среднего предпринимательства (их всего лишь 1 %). Такой «кооперативный сектор» – это внешнее восприятие хозяйствующих форм, чья численность, положительная или отрицательная динамика не дают правильного представления природы кооперативов и не вскрывают их экономического существа и характера [16].

Можно вспомнить «ленинский кооперативный план», изложенный на 3 листочках «О кооперации» (1924) – он достаточно известный и понятно простой, еще недавно считавшийся «венцом ленинской теории кооперации» [17], если только не забывать о фанатичной идее мировой революции и подготовке к ее реализации, а также категорического запрета вождя революции на разрешение кооперативам быть добровольными организациями в стране (запрет руководство большевиков сняло за 3 недели до смерти В.И. Ленина).

Статья Н.И. Буздалова апеллирует также к А.В. Чаянову, имя которого на полвека было изъято из научно-общественного оборота и возвращено в последние годы советской власти. Российская публицистика отводит Чаянову лавры создателя кооперативной теории, однако, как таковая у него отсутствует цельная теория, которая объясняла бы природу и поведение кооперативов, их отличие от некооперативов. Ученый отмечал важное значение кооперации для «семейно-трудовых крестьянских хозяйств», предлагал политико-организационные решения, но в конечном итоге, оставив в стороне свои идеи организационно-производственной школы, согласился на коллективизацию (по его выражению «кооперативная коллективизация», хотя смена убеждений не помогла Чаянову, как и его школе, избежать сталинских репрессий). Отбросив чаяновские идеи, советская власть осуществила коллективизацию в деревне в начале 1930-х годов.

Задолго до появления организационно- производственной школы, идея вертикальной интеграции крестьянских хозяйств в кооперативных формах уже существовала, и она получила свою реализацию как в отечественной, так и зарубежной практике. Школа, не ставя своей задачей объяснять природу и поведение кооперативов, признавала лишь большое значение сельскохозяйственной кооперации, которая давала возможность мелким хозяйствам иметь такие же выгоды какими обладали крупные. Школе невозможно было заложить в одну концепцию два противоречивых основания: труд на селе индивидуален, а его обобществление было неуклонно в условиях советской власти, которая эти политические расхождения конечном итоге решила по-своему, а заодно поставила точку с правами собственности на землю.

В последние десятилетия возвращенные идеи организационно-производственной школы изложены в научной литературе, но они не смогли получить сколь-нибудь своего дальнейшего развития ни в теории, ни на практике. Чаяновское имя теперь в стране упоминается номинально по инерции в связи с кооперативной теорией – его вклад в эту теорию не просматривается за рубежом, где он более известен специалистам в области крестьяноведения. Хотя его продолжают цитировать, но это выглядит ровно так, как в свое время упоминались ленинские цитаты (например, удивительно, что «в соответствии с кооперативной теорией А.В. Чаянова и базирующимся на этой теории опыте зарубежных стран…!» (именно так в тексте!) [1, с. 63]. Однако, одна поддерживаемая А.В. Чаяновым идея, первенство в которой тоже не является его заслугой, получает свое продолжение в наши дни: кооператив следует признавать предприятием [18, 19, с. 145; 1].

И.Н. Буздалов полагает, что кооперативы нынешнее российское «законодательство по явному недоразумению относят к некоммерческим организациям», но «научно обоснованным» следует признать «определение любых кооперативов как коммерческих субъектов рыночного предпринимательства» [1, с. 53, 60]. Ученый сожалеет, что «догма о некоммерческом характере, «бесприбыльности» кооперативов была воспринята Международным Кооперативным альянсом, который в 1969 г. провозгласил увековечивание этой догмы, заменив категорию прибыли как «чужеродного тела» в кооперативе общим понятием «экономический результат» [1, с. 60]. Это положение в его статье приводится без ссылок и нами не было найдено подтверждающих его источников МКА. Догма, приписываемая МКА, противоречит официальным кооперативным принципам Альянса, которые уточнялись на его конгрессах (1937, 1966, 1995 гг.), но никогда не утверждалось «бесприбыльность» кооперативов.

Наконец, обращает внимание еще один аргумент по вопросу бесприбыльности и некоммерческой деятельности: «в мире (в том числе в России в системе Центросоюза) в отличие от обслуживающих кооперативов (сбытовых, снабженческих и т.д.) создаются и потребительские кооперативы, потребительские общества и союзы, но и они функционируют в сфере рыночных отношений, относящейся к розничному торговому обслуживанию пайщиков этих обществ, и поэтому также вынуждены заниматься коммерческой деятельностью, стремиться к получению максимальной прибыли»[1, с. 61].

Контраргументы здесь такие:

1) все кооперативы в широком смысле слова обслуживающие формы хозяйствования – они служат своим членам;

2) потребительские кооперативы функционируют не только в сфере розничного торгового обслуживания, но в снабжении, сбыте и др.;

3) эти кооперативы без принуждения осуществляют коммерческую деятельность;

4) ни с экономической и ни с юридической точек зрения для кооперативных организаций неприемлемо быть нацеленными на получение максимальной прибыли.

Приходится вновь возвращаться к сказанному ранее. Конечно, любая кооперативная организация может осуществлять как коммерческую деятельность, так и быть некоммерческим объединением. Будучи способной зарабатывать прибыль, тем не менее она не ставит главной целью получать прибыль, тем более ее максимизировать. Важно учесть третью часть кооперативной триады – справедливое распределение экономических результатов (прибыли) среди кооператоров. Делается это на демократической и гласно-открытой основе по решению общего собрания. Другая часть по решению членов остается в кооперативе для обеспечения его развития и укрепления финансовой структуры. Другими словами, кооператив – организация пользователей с характерной триадой: во-первых, он принадлежит пользователям (члены владеют кооперативом, финансируют его, пользуются им); во-вторых, он контролируется пользователями (члены, используя кооператив, контролируют его); в-третьих, выгоды получают пользователи (единственно важная цель кооператива – предоставить и распределить льготы своим членам на основе патронажа).

Но если не работают две якорные точки – две части кооперативной триады (демократическое управление и справедливое распределение полученного чистого дохода), то кооперативные организации, теряя свои характерные черты, перерождаются. Название и форма могут номинально сохраняться, но поведение организаций все больше становится похоже на действия обычной корпоративной бизнес-структуры. Это уже организованное предпринимательство, оформленное в рамках корпоративной структуры с рудиментарными кооперативными признаками. Реанимации такая организационно-экономическая структура до соответствия кооперативной модели не подлежит. Для «возрождения кооперации» у ее основной заинтересованной группы нет ни внутренних сил, ни желания коренной трансформации.

Безусловно, кооперативная модель с экономической точки зрения имеет ограниченный ракурс. Для получения полновесной картины и понимания полной природы и поведения кооперативной организации следует добавить социальные, политические, юридические, иные аспекты (например, принимать во внимание силу государства и слабость бизнеса, капиталистичность и корпоративность, уровень демократии и рыночных отношений и т.п.).

Если пытаться объяснить кооперативы через предпринимательство и предприятие, то это придаст еще большую неясность в кооперативную идентичность. МКА установил официальное определение после того, как было отшлифовано в нем в течении столетия буквально каждое слово и словосочетание, но в нем не стоит на первом месте «предприятие»: «Кооператив – это автономная ассоциация лиц, добровольно объединившихся с целью удовлетворения своих экономических, социальных и культурных потребностей и устремлений посредством предприятия, находящегося в совместной собственности и под демократическим контролем» [10].

Вот почему кооператив представляет собой в первую очередь объединение людей. Эта организационная структура регулируется демократической властью членов-пайщиков (потребителей, фермеров и др.), которые выступают совладельцами, и следует признать это не самый эффективный бизнес. Но кооперативная бизнес-модель сочетает в себе экономическую солидарность, территориальную привязку и свободу хозяйствования в рыночных условиях. Вот почему все это ставит кооперативных членов в центр демократического управления и проекта развития их собственной организации.

Заключение. До сих пор чрезвычайно редко предметом анализа выступают структуры, выясняющие природу кооперативной модели, альтернативной бизнес-моделям, принадлежащим инвесторам. Один из первых, кто ввел кооперативы в фокус внимания современной экономической теории, был Иван Васильевич Емельянов, объяснивший суть этих экономических форм с точки зрения агрегатной структуры. Благодаря его труду, который стал всеобъемлющей основой для понимания кооперативов, был заложен фундамент неоклассической кооперативной теории, что в свою очередь до сих пор способствует получению полезной информации о поведении, экономической эффективности и рыночных показателях кооперативов.

Казалось бы, кооперативы востребованы, но они тем не менее не находят особого применения в России – кооперативный проект как в теории, так и на практике выглядит деформировано даже без компаративного анализа. Причина слабости и убогости этих организаций нельзя объяснить только лишь недостатком оригинальных разработок в кооперативной теории. Необходимость кооперативных исследований очевидна, но обязательная эмпирическая проверка всегда будет недостаточной из-за отсутствия данных, которые будут бесполезны из-за непонимания, что такое кооператив и есть ли он реально или существуют номинально лишь его формы и одно название.

Вот почему поныне актуально и применимо определение кооператива, которое предложил И.В. Емельянов, когда исследовал и объяснял экономическую структуру кооперативных организаций: «кооперативные организации представляют собой совокупность (агрегат) экономических единиц» [5–7]. Например, фермеры выступают такими хозяйственными единицами. Характер кооперативных объединений как совокупности фермерских хозяйств-членов отчетливо прослеживается в простых формах таких объединений.

Последним штрихом в характеристику значения емельяновской кооперативной теории является оценка современного ведущего экономиста МСХ США доктора Чарльза Линга. «Вывод Емельянова о том, что кооперативные организации представляют собой совокупность связанных экономических единиц, дает ясное представление о том, как кооперативы организуются и функционируют. Это понимание не ограничивается сельскохозяйственными кооперативами. В статье, посвященной проблеме экономической координации, примерно 45 лет спустя, Джеймс Шаффер повторил (хотя и без цитирования) емельяновское определение кооперативов как совокупности фермерских хозяйств-членов. Поскольку фермерские хозяйства являются независимыми субъектами, представляют собой независимые центры прибыли и действуют независимо, за исключением того, что они совместно владеют кооперативом, кооперативное объединение не является ни горизонтальной интеграцией своих фермерских хозяйств, ни вертикальной интеграцией между фермерскими хозяйствами и кооперативом. Он утверждал, что «кооператив – это третий способ организации координации» [20–21].

Кооперативная организация должна найти свое достойное место в конкретной экономической системе – этому способствует экономическая точка зрения. Но этого мало – у кооперативов также есть возможности включать изнутри силу посредством активного участия и преобразующего начала самих членов-пайщиков и участников кооперативных действий. Экономический ракурс кооперативов также может стать способом видения мира, способом существования и жизни. Это парадигма, которая посредством приверженности членов, использующих демократический процесс, ставит людей в центр кооперативной модели и кооперативного проекта. В этой парадигме на первый план всегда выдвигается примат личности и социальных групп над капиталом. Это одна из важнейших характеристик, отличающих кооперативную теорию и практику от современных течений капитализма, для которого это, скорее, примат капитала над личностью. По этой причине цель предпринимательского проекта у кооперативов – совместная человеческая деятельность. Поэтому существует фундаментальное различие между бизнес-проектом, который сочетается с экономической деятельностью как средством реагирования на него и кооперативной парадигмой, в центре которой представлен человек со всеми его аспектами, который всегда рассматривается как самоцель, а не как средство. Отсюда выступает идея человеческого достоинства и вытекающая из нее важность демократии.

Кооперативная организация как никакая человекоцентрична, а потому определения кооператива, которые устанавливают МКА, как и И.В. Емельянов, не являются «догмой». Может показаться, что емельяновское определение не звучит так полновесно, как другие, и скорее это «скелет» по сравнению с иными определениями. Однако, оно кристаллизует суть того, что кооперативы должны иметь вместе, чем все они должны обладать. Поэтому научно-обоснованным будет определение любого кооператива как объединения членов для удовлетворения их потребностей путем создания и использования общей организации со справедливым распределением экономических результатов и при содействии совместного предпринимательства.

Давая такое определение кооператива, автор данной статьи находит его совместимым с определениями, которые были рассмотрены на полях этой статьи. Из этих определений проступает фундаментальное видение мира и значимость самого человека. Благодаря своим экономическим корням кооператив (даже его модель) уже участвует в изменении социальных ситуаций посредством поддерживающего и справедливого развития, способствуя обеспечению наилучших интересов многих, если не всех, кто выбирает кооперативную модель и следует ее основам.

Список используемых источников:

1. Буздалов И. Тернистый путь кооперативного движения в России // АПК: экономика и управление. № 8. С. 53–67.
2. Буздалов И.Н. Теория и проблемы современного кооперативного движения в России // Вестник Института экономики Российской академии наук. № 3. С. 7–19.
3. Розанова Л.И. Опыт развития сельской кооперации в северном регионе ru>article/n/opyt-razvitiya-selskoy-…
4. Конституция Российской Федерации 
5. Emelianoff Ivan (1995, [1948], [1942]). Economic Theory of Cooperation: Economic Structure of Cooperative Organizations, reprinted by the Center for Cooperatives, University of California.
6. Соболев А.В., Пахомов В.М. И.В. Емельянов: экономическая природа кооперативных организаций. Ярославль–Москва: Канцлер, 462 с.
7. Соболев А.В. Экономическая структура кооперативной организации // Фундаменталь- ные и прикладные исследования кооперативного сектора экономики. № 1. С. 64–74.
8. Phillips (1953). Economic Nature of the Cooperative Association. Journal of Farm Economics, no. 35, pp. 74–87.
9. Helmberger G. and Hoos S. (1995). Cooperative Enterprise and Organization Theory. Journal of Cooperatives, vol. 72a, pp. 72–86.
10. Iliopoulos C. (2003) Vertical Integration, Contracts, and the Theory of the Cooperative Paper presented at the Conference Vertical Markets and Cooperative Hierarchies: The Role of Cooperatives in the International AgriFood Industry Bad Herrenalb, Germany, 12–16 June.
11. LeVay C. (1983a). Agricultural co-operative theory: a review. Journal of Agricultural Economics, 34, 1–44.
12. Royer S. (2014). The theory of agricultural cooperatives: a neoclassical primer (Agricultural Economics Faculty Publications 123). DigitalCommons@University of Nebraska– Lincoln. Retrieved from https://digitalcommons.unl.edu/ ageconfacpub/123/.
13. Sexton J. (1990). Imperfect competition in agricultural markets and the role of cooperatives: a spatial analysis. American Journal of Agricultural Economics, 72, 709–20.
14. Williamson Oliver E. «Transaction Cost Economics: The Natural Progression». American Economic Review, 100 (June 2010): 673–690. (Prize Lecture, the Sveriges Riksbank Prize in Economic Sciences in Memory of Alfred Nobel 2009, Stockholm University, Sweden, December 8, 2009).
15. Cooperative identity, values & principles / ICA ica.coop>en/cooperatives/cooperative-
16. Единый реестр субъектов малого и среднего предпринимательства ФНС РФ 
17. Ленин В.И. О кооперации // Полн. собр. соч., т. 45, С. 370–371.
18. Чаянов А.В. Избранные произведения. М.,
19. Чаянов А.В. Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной коопера- ции. М.: Книгосоюз,
20. Ling K. What Cooperatives Are (and Aren’t). Rural Cooperatives; Washington. Volume 76, Number 6 (November/December 2009), pp. 4–6.
21. Shaffer James D. «Thinking about Farmers’ Cooperatives, Contracts, and Economic Coordination». Cooperative Theory: New Approaches, ACS Service Report Number 18, U.S. Department of Agriculture, Agricultural Cooperative July 1987, pp. 61–86.

Нажмите на обложку, чтобы скачать.